Последний приезд неожиданно (ожиданно?) примирил с Берлином. Это длилось годами: взрывы гремели в ушах, виртуальная кровь застилала глаза, а кое как протерев их, я не могла разглядеть ничего, кроме ужасающего новостроя поверх руин, поверх пустоты.
В местных руинах нет ничего величественного: это не вечный город, совсем. 300 лет тому была деревня. Потом началось быстрое строительство в духе эпохи, а потом все рухнуло и случилась сов. власть.
Я, конечно, работала с этой нелюбовью, пыталась избавиться от нее: никуда ведь не деться; корни, помимо воли, пущены и здесь. В конце концов, это было в моих интересах: мне надоело болеть и обливаться собственной виртуальной кровью (вливающейся в общие потоки страдания) при каждом визите: где-то надо было выработать безразличие, где-то – еще немножко безразличия и замешать все на ощущении того, что давно и недавно – понятия относительные. Ну да, 50 лет тому назад – уже давно. Для некоторых. Но приходится уважать и это мнение.
Окончательное примирение произошло в Altes Museum: те руины и эти – одно.
От всей разрухи можно поймать волну нежной уязвимости и наслаждаться ею.
В конце концов, что-то от Вены. Надрыв. Но больше крови, чем экзистенциальных ужасов.
Тут еще и политический момент. Как бы то ни было, этот город являет символ противостояния сталинизму. Пусть и в уродливой форме. Если бы форма была другой, все могло получиться бы лучше.
Это город, излюбленный туристами. Наглый воробей таскает недоеденную картошку с тарелки.
Аргументы pro не слишком выдерживают критику. Боюсь рецидивов.
